«Новые вызовы, новые решения»: день парламентских слушаний в Государственной Думе

Иногда рабочие поездки неожиданно становятся точками внутреннего роста. Так было и в этот раз.
В Государственной Думе 10 ноября проходили парламентские слушания — строгое, формальное мероприятие, куда приходят с докладами, цифрами и резолюциями. Но я вошла туда не как наблюдатель «издалека», а как человек, которому важно услышать, как сегодня в России реально работает механизм защиты прав человека— не на бумаге, а в жизни.
Мне хотелось передать не только содержание выступлений, но и атмосферу: густой воздух малого зала, плотные ряды людей, усталые лица, сосредоточенность, короткие человеческие реплики между речами. В таких деталях всегда проявляется реальность, которую не видно на официальных трансляциях.

«Наша задача — обобщить опыт и выработать решения»
Слушания открывает Яна Лантратова, первый заместитель председателя Комитета Госдумы по развитию гражданского общества, вопросам общественных и религиозных объединений. Она задаёт тон встрече и сразу обозначает масштаб.

Дальше — почти без пауз:
«У нас сегодня снова полный зал, и многие коллеги подключены по видеосвязи. Здесь депутаты всех политических фракций, омбудсмены из шестидесяти пяти регионов, представители законодательных собраний, сенаторы, аудиторы Счётной палаты, сотрудники Минюста, МВД, Генеральной прокуратуры, Следственного комитета, ФСИН, а также общественные и религиозные организации, благотворительные фонды, волонтёры, эксперты.
Наша задача — обобщить этот большой практический опыт и выработать рекомендации для совершенствования законодательства об уполномоченных по правам человека, чтобы привести его в соответствие с актуальными вызовами и политикой государства»

«Это живой рычаг помощи людям, а не абстрактная структура»
Одним из первых слово получает Артём Бичаев, первый заместитель председателя Комитета Госдумы по развитию гражданского общества (фракция «Единая Россия»). Он говорит о том, как институт уполномоченных видят законодатели.

«Совершенствование правового регулирования института уполномоченных — задача по-прежнему актуальная.
Институт сегодня — это не формальность, а живой рычаг помощи: механизм, который ежедневно решает важные вопросы граждан и подключается к самым сложным ситуациям.
Под руководством Татьяны Николаевны аппарат работает фактически на передовой защиты прав.
Поддержка семей участников СВО, противодействие дискриминации, защита прав соотечественников — это уже не только правовые вопросы, но и вопросы национальной безопасности».

«Институт последней надежды»
Далее следует выступление от фракции, которую спикер сам обозначает как «Новый мир». Его акцент — место омбудсмена в системе защиты прав.

«Институт уполномоченного по правам человека — это институт последней надежды
Люди приходят сюда, когда другие механизмы не сработали.
Чтобы помощь была своевременной и эффективной, нужны новые решения.
Мир меняется, появляются новые вызовы — и инструменты омбудсмена должны быть такими же современными и актуальными».

Татьяна Москалькова: «Институт востребован, но ему нужны новые инструменты»
Ключевым моментом слушаний становится выступление Татьяны Москальковой, Уполномоченного по правам человека в РФ. Это не только доклад, но и честный разбор того, как изменился институт за последние годы и где находятся «точки роста».

«Третий депутатский корпус дал нам новые форматы и горизонты работы.
Мы выстроили настоящую синергию с депутатами: вместе проводим личные приёмы, вместе ищем решения там, где по закону всё выглядит “правильно”, а по сути — издевательство над человеком.
За последние годы омбудсмены и сотрудники аппарата участвовали в крупных всероссийских и международных мероприятиях, постоянно работали в составах комитетов Госдумы.
За пять лет, только по федеральному закону 2020 года, нами рассмотрено миллион двести тысяч обращений — не считая консультаций и горячей линии.
Институт востребован и занял прочное место в системе защиты прав и свобод человека».

Дальше Татьяна переходит к тому, что именно нужно менять:
«Закон об уполномоченных в субъектах прошёл проверку временем, но появились точки роста.
Во-первых, институт стал незаменимым элементом региональной власти — сегодня все субъекты сочли необходимым назначить омбудсмена, и логично закрепить эту должность императивно.
Во-вторых, задачи института значительно шире восстановления нарушенных прав: к нам приходят семьи участников СВО, жёны и матери бойцов, люди, потерявшие жильё и находящиеся в пунктах временного размещения.
В-третьих, требуется координация правозащитных институтов — в отличие от общественного контроля, координатора здесь нет.
В-четвёртых, нужен чётко прописанный процессуальный статус омбудсмена: может ли он ходатайствовать о пересмотре решений, обязан ли суд рассматривать такие обращения, может ли он выступать защитником.
В-пятых, необходимы дополнительные гарантии независимости, поскольку случаются попытки создать некомфортные условия за вмешательство в сложные ситуации.
И, наконец, важно дать возможность сотрудникам аппарата действовать по доверенности — посещать учреждения, проводить приёмы. Сейчас этого нет, и это ограничивает нашу эффективность».

«Сильное государство — это когда права человека защищены в реальной жизни»
После доклада Москальковой Яна Лантратова возвращается к теме доверия к институту уполномоченных и цифрам.

«Сильное государство — это когда права человека защищены в реальной жизни, и институт уполномоченного играет здесь ключевую роль.
Количество обращений растёт из года в год: в 2024-м поступило 127 тысяч обращений — на 35% больше, чем в 2023-м.
Региональные уполномоченные получили свыше 280 тысяч обращений, тогда как в 2020 году их было 174 тысячи. Это показывает высокое доверие граждан: люди знают, что здесь их услышат и помогут.
Отдельное направление — обращения участников СВО, их семей, жителей приграничных территорий. Почти 70 тысяч таких обращений. Благодаря личному участию Татьяны Николаевны удалось освободить около 800 человек из плена, установить судьбу более 3100 без вести пропавших и передать 1500 посылок семьям наших ребят. Это колоссальная работа всего института».

Киберугрозы, дипфейки и защита «цифровых» прав
От классической правозащитной повестки разговор переходит к цифровым угрозам. Лантратова приводит личный пример, чтобы показать, как легко сегодня манипулировать информацией.

«Сегодня особенно важно защищать права граждан в условиях цифровизации. Технологии дают новые возможности, но приносят и серьёзные угрозы.
Появились фишинг, дипфейки, подмена голосов и лиц. Был случай, когда моё видео переформатировали и распространили с искажённым содержанием — это реальность нового времени.
За прошлый год в России зафиксировано 765 тысяч киберпреступлений, ущерб — около 200 млрд рублей, четверть пострадавших — пенсионеры. Жертвами становятся и дети: их запугивают после мошеннических переводов, доводя до попыток суицида.
Мы обязаны выстраивать систему защиты от кибермошенничества. За год сделан серьёзный шаг: принят антифрод-закон, банки обязаны блокировать подозрительные переводы и возвращать похищенные средства, ужесточена ответственность за утечку данных. Но вызовы растут — и мы не можем останавливаться».

«За красивыми отчётами стоят люди»
Светлана Орлова, аудитор Счётной палаты, продолжает линию цифровизации, но переносит акцент на честность отчётности и реальные последствия для людей.

«Выстроена серьёзная система работы между уполномоченным по правам человека, Государственной Думой, Советом Федерации и общественными организациями.
Но мы видим, что многие министерства и ведомства подают нереальную картину — а за этим стоят люди, реальные проблемы, нерешённые вопросы и нецелевое использование средств.
Мы провели глубокий анализ: в сфере протезирования и реабилитации законодательство годами не пересматривалось, хотя изменилось всё — оборудование, условия труда, заработная плата.
Запросили таможню: 55% протезов мы закупаем у стран, которые с нами воевали, при том что на импортозамещение выделено 850 млрд рублей. Люди должны получать протез так, чтобы он позволял жить, работать, социализироваться — это важнейший фактор качества жизни.
Не все регионы готовы показывать реальные проблемы. Но если мы не видим честную картину, говорить о защите прав невозможно. Больница, школа, дорога, лекарства — это отношение к людям».

«Институт должен иметь право говорить закону своим голосом»
В финале звучит важный блок про статус омбудсменов как участников законодательства. Об этом говорит Ярослав Нилов, председатель Комитета Госдумы по труду, социальной политике и делам ветеранов.

«Инициативы уполномоченных по правам человека на федеральном и региональном уровне сегодня используются депутатами в работе — они ложатся в основу законопроектов.
Но если бы у уполномоченного было право законодательной инициативы, это стало бы важным инструментом для статуса и реальной поддержки.
Такие обсуждения позволяют обращать внимание на темы, которые волнуют людей: медпомощь и статус участников СВО, меры соцподдержки, вопросы, которые решаются быстрее, но полностью не сняты.
Особая проблема — имущественные права граждан. Сегодня много страхов вокруг сделок с жильём. Человек, законопослушно купивший квартиру, не должен внезапно оказаться без денег и без имущества только потому, что продавец был введён мошенниками в изменённое состояние.
Люди не должны жить в тревоге — нужен чёткий механизм защиты.
В условиях, когда общество и так в напряжении, любые злоупотребления со стороны органов власти и “быстрые решения” по принципу “не нравится — идите в суд” лишь усиливают социальную тревожность. Это напрямую влияет и на демографию, и на доверие к государству».

Люди за кулисами
В конце заседания я подхожу к человеку, который весь день почти незаметно находился у прохода — сотрудник аппарата, отвечающий за организацию.
Я задаю ему простой вопрос: что для него важно в таких слушаниях?
Он улыбается и отвечает очень по-деловому, но честно:
«Наша задача — обеспечивать работу. Чтобы вода была, чтобы стенограмма была, чтобы трансляция шла, чтобы все сели, чтобы всё работало. Это деятельность аппарата обеспечения комитета».
И в этой фразе — ещё одно измерение прошедшего дня: за большими речами и системными решениями всегда стоят люди, которые просто делают свою работу — без микрофона, без протоколов, но так, чтобы весь этот сложный механизм вообще мог функционировать.